Моя понимать - Страница 78

К оглавлению

Если бы Джон знал, сколько мертвых тел осталось на площади после его стрельбы, он был бы доволен.

Двести двенадцать человек за одну ночь.

Неплохое завершение карьеры.

* * *

— Джон… — скрипнул зубами Димка.

— Джон, — вздохнул господин Шарль и приник к окуляру прицела.

— Джон… — всхлипнула Кэтти, сжимая пистолет.

Взрыв и замолчавший пулемет. Не нужно быть гением, чтобы понять судьбу пулеметчика.

* * *

Толпа взвыла, решив, что взрыв — еще одна подлая придумка тех, кто поймал их в ловушку. Люди всей массой ударили по воротам, раздались крики погибающих в давке.

Створки скрипели, но не поддавались.

Затрещали выстрелы: полицейские со стен принялись методично отстреливать тех, кто не погиб.

Выжившие не предусматривались планом.

Куда теперь? Каменотес задумался на мгновенье.

Рваться во дворец? С уменьшенной вполовину деморализованной и растерявшейся толпой?

— Уходим, — принял решение Пивовар, — Сегодня нам здесь ничего не светит. Придется начинать все сначала.

Правильно. Кто его знает, какие еще жуткие сюрпризы приготовил Речник. Только…

— А ворота?

Гном оскалился:

— Жером, стреляй по воротам.

Второй тролль направил гранатомет в сторону ворот.

В сторону людей.

— Ты что?! — Каменотес схватил стрелка за плечо и повернулся к Пивовару, — Там же люди! Там наши люди!

— Зачем нам неудачники? Стреляй!

Тролль прицелился…

И упал с пробитым лбом.

Господин Шарль успел пристрелять свой штуцер.

Ствол гранатомета задрался в небо, мертвые пальцы стиснули спуск. Высоко вверх взлетел белый сверток взрывчатки…

И упал в середину толпы. Взрыв вдвое уменьшил работы полицейским.

— Проклятье! — Пивовар выхватил последнюю трубу из рук растерявшегося тролля, с натугой повернул ее к воротам…

Пуля пробила трубу, заклинив спускной механизм.

Сверху со стен сыпался град пуль, уничтожая тающую толпу мятежников.

— Во дворец!! — принял решение Каменотес.

Остатки — жалкие остатки — мятежников бросились к входу во дворец, сообразив, наконец, что на открытой площадке они представляют собой только хорошую мишень. Каменотес бросился вслед за ними, опередив отставшего Пивовара.

— Виллем! Жак! Парни, не бросайте меня! — вопил тот за спиной, — Я же с вами! Я ваш!

Каменотес бежал, перепрыгивая через валяющиеся тела людей, которых он привел себя. Уничтожили их пули, но убил он. Убил в том момент, когда решил привести сюда.

Бегущие рядом с ним падали, но хуманс продолжал бежать.

* * *

Димка стоял в коридоре, направив револьвер на дверь. После расстрела толпы мятежников на площади Димка понял, что лично для него смертей достаточно. Ему казалось, что он долго не сможет даже подумать о том, чтобы застрелить кого-нибудь без отвращения.

Но никто из мятежников не пройдет внутрь дворца.

Шаги, спотыкающиеся шаги на крыльце.

Бесшумно открылась одна из створок огромной входной двери.

Человек. Хуманс. Один.

— Стоять, бросать, не двигаться, — вспомнил Димка свой краткий опыт в должности начальника особого сыска.

Хуманс со свистом вздохнул, поднял руки вверх и опустился на колени.

Каменотесу повезло. Он остался последним.

Глава 36

— Я безмерно огорчен событиями прошлой ночи, — в голосе товарища Речника явственно слышались слезы — Такого нападения, такой жестокости наша революция еще не знала. Кучка отщепенцев, решившая вернуть обратно власть короля…

Толпа на площади возмущенно загудела.

— …объединившись с недобитыми монархистами, сделала попытку захватить дворец, в котором находился весь Комитет и уничтожить нас. Силы были неравны: против трех сотен вооруженных мерзавцев нас было от силы три десятка. Это был кровавый бой…

Голос вождя поник.

— Не все смогли встретить утро. Давайте вспомним тех, кто погиб, пожертвовав собой во имя революции…

Речник поднял голову

— Во имя нашего счастья! Счастья всем!

Над толпой взметнулась рука в партийном жесте, до боли напоминающем Димке нацистское приветствие.

— Счастья всем! — над толпой вырос лес рук, — Счастья всем!

— Так вспомним же погибших. И в первую очередь я хотел бы назвать Алека Матло. Этот юноша был молод и юн, он мог бы еще жить и жить… Но этой ночью он не думал о себе. Один он вышел против сотен и погиб, погиб, защищая всех нас. Кто-то… — взгляд Речника похолодел и обвел толпу. Судя по всему, никто не хотел оказаться этим «кем-то» — кто-то назовет его смерть глупой, мол, он не должен был жертвовать собой там, где было понятно, что он погибнет, мол, его смерть не приближала победу, мол, враги даже не заметили его сопротивления… Нет!

Кулак тролля ударил по перилам помоста. Того самого, который был построен еще во время революции и так до сих пор и служил Речнику.

— «Нет», скажу я! Никто в одиночку не выигрывает битв, многие солдаты погибают, не успев убить ни одного врага, но если каждый из них решит, что его гибель будет напрасной, бросит оружие и уйдет домой…

Взгляд Речника опять обвел толпу.

— То война будет проиграна. Один человек — это капля воды, но из капель состоит океан! Я никому, слышите вы, никому не позволю назвать смерть этого юноши глупой и бессмысленной! Никому!

Димка, стоявший в толпе — на него косились — подумал, что понимает горячность тролля. Речник собирался поставить на посты самых трусливых и ненадежных солдат, потому что отряд мятежников должен был забраться в ловушку. А получилось так, что саламандр Алек оказался не трусом и не предателем. Фактически, именно Речник послал парня на верную смерть и сейчас вождь убеждает не столько толпу, сколько себя, что гибель парня была не напрасной.