Моя понимать - Страница 79

Речник спокойно относился к смерти и крови. Но не любил, когда кровь лилась напрасно.

— Позвольте мне, — спокойный негромкий голос пронесся над толпой. Димка подумал, что он, наверное, впервые слышит голос товарища Сталевара.

Высокий худой зомбик выступил вперед:

— Я, как командующий Изумрудной армией и Зеленой гвардией, хочу произнести несколько слов. Мы отменили ордена, посчитав, что награждение орденом возвысит человека над остальными, в то время как люди должны быть равны. Мы ошибались. И солдат Алек тому подтверждение. Не каждый, далеко не каждый сможет сделать то, что сделал он. Поэтому мы решили вернуть ордена, чтобы люди видели тех, кто совершил подвиг, видели и гордились тем, что среди нас живут такие люди.

Толпа молчала. Хумансы, гномы, эльфы, тролли, летуны, невампиры, другие расы — все слушали худого зомбика, казалось, отлитого из стали.

— Первым орденом нашей Республики будут награждаться те, кто не жалел жизни во имя общего счастья. И называться этот орден будет…

Сталевар сделал паузу:

— Не именем ангелицы и не именем древнего короля. Это будет орден Алека Матло!

Димка вспомнил когда-то услышанную или прочитанную фразу «Историю делают на площадях». Тогда он понял ее так, что история творится, когда народ выходит на улицы и площади и меняет власть, сбрасывает с тронов королей и императоров. Сейчас ему показалось, что он ошибся.

Историю делают те, кто на площадях рассказывает всем о том, что произошло. И что он расскажет — то и будет записано как истинная правда.

Сейчас историю делал Речник.

Согласно официальной версии, «кучка отщепенцев» напала на дворец, и вся погибла. В бою с мятежниками погибли…

— Алек Матло…

Строки мартиролога, казалось, падают камнями в толпу., вызывая у Димки образы прошлой ночи.

— Джон Лион…

Мертвый пулеметчик, лежащий в куче обломков.

— Жанетт Корде…

Висящая на пиках ограды мертвая эльфийка.

— Луи Чейн…

Гном с раздробленной выстрелом головой.

— Товарищ Пивовар.

Еще один гном, застреленный в спину.

Товарищ Каменотес не назывался. После вчерашней ночи он свалился с жестокой горячкой, поэтому, видимо, Речник еще не решил, кем бывший товарищ окажется — жертвой мятежников или главным виновником.

Имена падали и падали в толпу.

Все жертвы бойни на Дворцовой — все, не соответствующие официальной версии — были записаны одним списком. Погибшие от рук мятежников. Партийные раскольники — чтобы не смущать народ разногласиями власти, шпионы иного мира — чтобы их хозяева не заподозрили раньше времени, что их сеть раскрыта.

Может и правильно. Но все равно, как-то…

Речник, прикрывая рукой глаза — интересно, играет или правда, слезы? — сошел с трибуны. Товарищ Кузнец — для друзей — Жозеф — объявил о многочисленных амнистиях и смягчении режима. В бурной радости толпы прошли несколько незамеченными маленькие изменения в структуре власти. Комитет распускался, организовывалось полноценное правительство, разве что вместо министров в нем были консулы — или так поняла это слово Димкина интуиция — а верховную власть в стране получал первый консул, он же скромный товарищ Речник.

Тролль стал вождем.

— Хыгр, — господин Шарль подошел сзади, — идем. Нужна твоя помощь.

* * *

В комнате сидела мышанка Кэтти. Она грустно рассматривала пистолет. В деревянном чехле, с нанесенными рунами. Тот самый, бесшумный, которой она делала для Джона…

Димка неловко шагнул к ней, тронул за плечо:

— Моя… твоя…

Кэтти подняла глаза. Голубые, налитые слезами, они казались огромными.

— Почему? — спросила она, — Зачем? Зачем делать оружие? Для того, чтобы убивать? Я раньше любила создавать оружие, даже гордилась им… метателем, например… Разве можно гордиться тем, что предназначено для того, чтобы убивать?

— Можно, — незнакомая женщина хлопнула ладонью по столу, — Можно. Потому что если не создавать оружие и не вооружаться, в нашу страну придут те, кто не задумывался над тем, правильно или неправильно убивать людей. Придут и убьют. Запомни, девочка, оружие убивает не людей. Оружие убивает врагов.

Кэтти заплакала и убежала из комнаты. Господин Шарль зашагал за ней.

— А ты, парень, значит и есть Хыгр? — женщина повернулась к Димке. Среднего роста, со светлыми волосами, заплетенными в толстую косу, которую в мире Свет, кажется, носили в деревнях. Одежда — мужская, черная городская, на подоконнике — котелок. На груди — звезда мага. Кто это?

— Моя быть Хыгр. Кто есть твоя?

— Это, господин Хыгр, — господин Шарль уже вернулся, — госпожа Доминик Ру. Одна из лучший сыщиц революционной полиции.

— Ты на мою звезду не смотри, — взмахнула одна из лучших сыщиц рукой, — Я раньше магичкой работала, и никто из моих знакомых не знает, что я в полицию ушла. Так в одежде мага и хожу, чтобы не смущать. Итак, гражданин Хыгр, я знаю все.

Димку подмывало спросить какова глубина Черного моря, но он понял, что сыщица-магичка имеет в виду нечто иное.

— Я знаю, кто вы такой, откуда взялись и кто против нас. Как единственный на сегодняшний день специалист по иным мирам, скажите — что это за предметы?

Доминик сдернула ткань, закрывавшую стол.

* * *

После кровавой ночи Димке если чего и хотелось — то только отдохнуть. Однако, героически взяв себя за шиворот — фигурально выражаясь — он дошел до гостиницы, чтобы узнать, все ли в порядке с Флоранс.

На улице и в самой гостинице все было тихо. На осторожный стук в дверь открыла заспанная и потирающая глаза зомбяшка, получила выговор за то, что открывает, не спрашивая, кто там, обиделась и ушла досыпать.